Просто помыть окно

Погрузку реквизита Донецкого музыкально-драматического театра прервал очередной обстрел. Артисты и сотрудники театра спрятались в здании, в котором, кажется, уже не осталось ни одного целого окна. В кабинете режиссера Василия Маслия, как и во многих других помещениях, потолок и стены посечены осколками. Так мстят за непокорность и непокоренность культуре Донбасса. Нашего Донбасса.

Корреспондент НГТ побывала в Тамбовском драматическом театре на гастрольном спектакле Донецкого музыкально-драматического театра имени М.М. Бровуна. О том, как за право быть русскими Донецк сражается на военном и культурном фронтах, – в нашем сегодняшнем материале.

УСЛЫШИ МЯ, РОДИНА!

В носу начало щипать в самом начале спектакля, когда на сцену вынесли гроб, а в зрительном зале запахло ладаном. И в фимиаме звучит:

– Со святыми упокой, Христе, душу рабы Твоея новопреставленной Анны…

После смерти жены действительный камергер его Величества Николай Петрович Резанов не находит себе места:

– Не в схиму иду - в служение Отчизне. Готов я, возглавив первое кругосветное путешествие россиян, с помощью Божьей жизнь отдать расцвету «Российско-Американской Компании», – говорит Резанов.

Но согласия камергер поначалу не получает. Ох уж это наше салтыковское «Как бы чего из этого не вышло!»:

– Подождать – значит, дело знать.

В промедлении – благодать.

Наконец 23 июля 1806 года Резанов отправляется в морскую экспедицию, чтобы добыть провиант для голодающих жителей Аляски, которая, как Крым, тогда тоже была нашей. Но в путешествие Резанова влечет и еще одно: на Казанской иконе Божией Матери увидел он не Вседержительницу Деву, а женщину с вишневыми глазами. Когда Резанов стал прощаться с детьми, в зале раздались всхлипы.

– Родина, услышь меня, услыши мя, Родина!

И летят покойники и планеты по небу:

Кто-нибудь услышь меня, услыши мя, кто-нибудь!

И вот корабли «Юнона» и «Авось» отходят от русских берегов. Дорога дальняя и опасная: команды это знают. Но «в море соли и так до черта, морю не надо слез». На всю сцену растянут белый стяг с косым синим крестом:

— Под Российским небесным флагом

И девизом «Авось!»

На авось добирается Резанов с командой до американских берегов. Встречается с губернатором Сан-Франциско Хосе Дарио де Аргуэльо, пятнадцатилетняя дочь которого уже давно ждет иноземца. Красное платье, глаза-вишни. Черные кудри – по ветру, а кареглазый жених-испанец побоку:

– Его очи дерзкие сини,

А когда подымает взгляд,

Как играет на клавесине –

У него ресницы звенят.

Первая ночь сорокадвухлетнего Резанова и Кончиты. Многим в зале, как позже выяснится, не дает покоя моральная сторона. По сути «старый козел» портит жизнь девушке, которая еще и не девушка вовсе, а ребенок. Но двести лет назад – другие нравы, и ни КДН тебе, ни Следственного комитета, ни детского омбудсмена. Но как красиво и как деликатно на сцене! Какая сценография! Полупрозрачный занавес: то ли сами звезды хотят скрыть тайну мужчины и уже женщины, то ли маленькие светлячки пытаются согреть их холодным светом. А за этим невесомым занавесом – контуры тел, которые, как два корабля в открытом море, подошли друг к другу слишком близко, и это сближение может погубить. Но белые одежды уже падают наземь.

– Как я не хочу, чтобы ты уезжал! Как я хочу, чтобы ты поскорее уехал! – горячо выдыхает Кончита на испанском.

И самая известная ария из рок-оперы – как пророчество:

– И качнутся бессмысленной высью

Пара фраз, залетевших отсюда.

Я тебя никогда не увижу,

Я тебя никогда не забуду.

Расставание. Казалось – на время. Оказалось – навсегда. Кончита ждала Резанова, который уплыл просить у российского императора разрешения на брак с католичкой, тридцать пять лет. Но камергер заболел в дороге и умер вблизи Красноярска. Кончите много раз говорили о его смерти, но она считала эти разговоры слухами и не верила им. Только в 1842 году дипломат и путешественник из Великобритании привез Кончите достоверные доказательства смерти графа Резанова. Консепсьон Аргуэльо стала первой калифорнийской монахиней под именем Мария Доминга, принесла обет молчания и провела в монастыре святого Доминика последние двадцать лет жизни. Она умерла в 1857 году. Осенью 2000 года шериф Монтерея привез в Красноярск горсть земли с ее могилы и розу, чтобы возложить к белому кресту, на одной стороне которого выбиты слова «Я тебя никогда не забуду», а на другой – «Я тебя никогда не увижу».

К выходу на поклоны женщины в зале, не стесняясь, размазывали косметику по лицу, а мужчины сдержанно-одобрительно кивали.

ОТ МЕЧТЫ – ДО СЦЕНЫ

Рок-опера «Юнона и Авось» – не литературный вымысел. Это реальная история о камергере его Величества Николае Петровиче Резанове.

– Мне очень хотелось, чтобы в первую очередь молодежь после просмотра спектакля заинтересовалась еще одним эпизодом истории нашей страны, – говорит режиссер-постановщик Василий Маслий. – Мало кто вникает в то, что положенная на музыку Рыбникова поэма Вознесенского – это не только сценическая история о вечной любви. На самом деле история намного многограннее и интереснее.

О постановке рок-оперы «Юнона и Авось» на сцене Донецкого музыкально-драматического театра мечтал еще его бывший художественный руководитель Марк Бровун. В 2017 году, через пять лет после смерти Марка Матвеевича, коллектив воплотил его мечту в жизнь. Донецкий музыкально-драматический театр стал восьмым, в репертуар которого вошла легендарная рок-опера: в конце 2016 года композитор Рыбников дал официальное разрешение на постановку.

«Юноне и Авось» в первой ленкомовской постановке – 41 год. Ее знают и любят миллионы. Но Василий Маслий признается: сравнений не боится:

– У нас получился другой спектакль, – уверен режиссер.

Так как спектакль – не просто драматическая постановка, а рокопера, упор, говорит главный хормейстер театра Татьяна Пащук, делался на музыкальную составляющую. Донецкая «Юнона» получилась интересной в вокальном плане. В Тамбов привезли хоть и не полный состав артистов, но тембры разнообразны как в хоровом и ансамблевом, так и в сольном исполнении.

Донецкий зритель рок-оперу полюбил. Правда, уже давно не видел ее на родной сцене: с марта спектакли в Донецком музыкальнодраматическом театре не играют - опасно из-за постоянных обстрелов. Может, еще и поэтому кто-то из тамбовчан пришел не на «Юнону и Авось», а на театр из Донецка.

– Этот спектакль – одна из жемчужин нашего театра, – говорит режиссер. – Он выпускался в довольно сложный период нашей жизни. Тогда нам так казалось. Оказалось, бывает сложнее.

По словам Василия Маслия, постановка переполнена правильным чувством патриотизма. И это не просто газетные клише, ничего не имеющие к внутреннему содержанию. Режиссер говорит, что все люди, которые выходят на сцену, из-за жизненных обстоятельств и стремления к большой Родине на сцене не играют, а живут.

Руководитель Тамбовтеатра Алексей Нешко, сам родом из Донецка, замечает, что все билеты в нашем городе раскупили почти сразу. Примечательно, что в зале были не только те, кто пришел понастальгировать по Караченцеву и Большовой – много было и тех, кто родился уже после премьеры ленкомовской постановки. И им, наверное, к счастью, сравнивать было не с чем. А еще поколению Z – какое совпадение! – можно позавидовать: они только открыли для себя многогранное произведение Рыбникова и Вознесенкого.

«Юнона и Авось» на тамбовской сцене – первый пункт назначения в маршруте «Больших гастролей». Впереди – Владимир, Москва, другие города.

– Спасибо Министерству культуры Российской Федерации, Росконцерту и министерству культуры ДНР за возможность приехать в Россию, – говорят донецкие.

А Алексей Нешко поправляет:

– Наверное, не привыкли еще. Вам не надо в Россию ехать – все мы в России.

И это, кажется, почти тот самый хеппи-энд, для которого, как сказал в интервью один из донецких исполнителей роли Резанова Игорь Рыбчинский, нужно просто помыть окно: «Героиня спектакля «Новые «друзья» Кронки» Глория говорит, что, взглянув в окно, она увидела серый мир. Но, помыв окно, поняла, что мир ярок. Так, может быть, и нам стоит просто «помыть окно», чтобы прийти к хеппи-энду в своей жизни?»

А еще в «Юноне и Авось» есть такие пророческие слова:

Безумствует распад,

Но все-таки виват!

Профессия рождать

Древней, чем убивать!

Юлия БУКОВСКАЯ.

Фото автора